15 декабря исполнилось 100 лет легендарному командиру прославившегося в годы Великой Отечественной войны артиллерийского расчета братьев Шумовых – Александру Терентьевичу Шумову.
Утром ветерана Великой Отечественной войны навестила и поздравила заместитель Управляющего ОПРФ по Республике Тыва Светлана Дыртык-Караевна Кенден. Гостей встречала радушная хозяйка – дочь Александра Терентьевича Шумова – Валентина Александровна. Рядом со знаменитым дедушкой в этот день были его правнучка и праправнуки.
В историю Великой Отечественной Александр Шумов вошел как командир минометного расчета, в котором под его началом сражались с врагом еще пятеро Шумовых: его двоюродные братья Василий Егорович, Иван, Лука, Авксентий и Семен Никитичи. Все шестеро Шумовых ушли на фронт добровольцами из Каа-Хемского кожууна Тувинской Народной Республики в январе 1942 года. Служили в одном минометном расчете 3-й батареи отдельного минометного дивизиона 11-й стрелковой дивизии. Принимали активное участие в обороне Ленинграда, за что 7 апреля 1943 года старший сержант Александр Шумов был награжден орденом Отечественной войны II степени, а Авксентий, Иван, Василий и Лука Шумовы – орденом Красной Звезды.
Шестеро братьев Шумовых, силачей из Тувинской Народной Республики, вошли за свои подвиги, бесстрашие, точность и скорострельность во все артиллерийские энциклопедии мира. К удивительным богатырям, воевавшим на Ленинградском фронте, приезжали корреспонденты ТАСС, писатели, поэты. Их фотопортрет появился на обложке журнала «Огонек» в январе 1944 года.
Материал о воинах-героях из далекой Тувы, появившийся в это же время во фронтовой газете, сделал имя Шумовых широко известным среди бойцов. Дружный расчет минометчиков вдохновил поэта Александра Прокофьева на создание эпической поэмы «Россия», ставшей заметным явлением советской поэзии военных лет и удостоенной Сталинской премии за 1946 год.
Разговаривали богатыри на своем «танну-тувинском» языке, отметил в своем очерке побывавший на Ленинградском фронте, где воевали Шумовы, военный журналист Павел Лукницкий. Отрывок из его очерка мы предлагаем вниманию читателей.
«Семья их патриархальная, можно сказать, почти родовая. Лука, Иван и Авксентий — «Никитичи»; отец Василия — Егор Фадеевич Шумов — был партизаном, убит в гражданскую войну; отец Александра — Терентий Шумов, член партии с 1926 года, — глубокий старик, дожил до 102 лет. Все пятеро считают главой семьи и своим «единым» отцом (которого называют почтительнейше «они») Никиту Фадеевича Шумова.
«Идею» пойти на войну пришла Ивану. Остальные откликнулись. Потом только пришли к Никите Фадеевичу. Усадил их всех округ себя старик и сердито сказал: как это, мол, без его приказу надумали? «Коли пришли за приказом, то вот он, таков: у нас в ту войну два брата от немчуры погибли, Галафтифон (Галактион) и Андрон. Время пришло такое, идите теперь, отвечайте за старших братовей, только семейства устройте!»
В один из январских вечеров 1942 года барашка зарезали. Гуси жареные, поросеночек. Пиво, браги ведерочка два выпили, — сахар дешевый был, рубль килограмм. Спирт... Собирались в доме Луки. Утром подъезжает отец на санях, с красным флагом, кумач — с метр. «Надо ехать!» Поехали в Балгазик на сборный пункт, за семь километров. Отец впереди на своих санях с красным флагом, за ним — шесть саней, братья с женами и детворою постарше. Ехали, песню пели: «С красным флагом приезжали, С полевых работ собрали...»
Командир — 30-летний Александр Шумов, старший сержант; наводчик — Лука, ефрейтор, старше его на четыре года; заряжающий — Василий, тоже ефрейтор, на год старше Александра; заместитель наводчика Авксентий, на год моложе, и снаряжающий — Иван, самый старший, 1905 года рождения. После лечения в госпитале к ним присоединится Семен.
Трое — Василий, Лука и Иван — подлинные великаны-богатыри, ростом каждый в сто девяносто сантиметров; среднего роста только Александр, но и он крепыш. Все они обладают огромной силищей. Руки Василия — словно медвежьи лапы. Раз грузовик расчета застрял в яме правым задним колесом. Лука и Василий приподняли его, вытолкнули из ямы. А шофер, по неопытности, дал задний ход. Чтобы колесо опять не попало в яму, братья поднатужились и, пересилив мотор машины, не дали ей сдвинуться назад.
Однажды, когда все связисты выбыли из строя, Лука пополз исправить связь, разрывная пуля ранила его в поясницу, но он даже не заметил, что ранен, пока товарищи не сказали ему об этом. Другой раз Василий, работая пулеметчиком при отражении контратаки, разгоряченный азартом, тоже не заметил было пули, которая, пробив ему щеку, выскочила из его раскрытого в тот момент рта, не задев зубов, — он почувствовал ранение только тогда, когда ощутил во рту вкус крови. Лука лишь на следующий день после боя согласился отправиться в медсанбат, а Василий и вообще не захотел уйти от своего миномета.
Все они — спокойные, уравновешенные, хладнокровные. Лица у всех — открытые, ясные, добродушные, сосредоточенные. Все блондины или светлые шатены. Между собой разговаривают тихо, размеренно, на том танна-тувинском языке, который стал им родным с детства; в общении с окружающими — переходят на русский язык.
Из Тувы везли с собой почти по барану каждый. Сначала командир назначил великанам по полуторному пайку. Потом столоваться стали на общих основаниях. Им явно одного пайка не хватает – лица бледные. Хвори начинают одолевать.
О своей жизни в Туве, о семьях своих братья рассказывают охотно, но и слова из них не выжмешь, когда начнешь расспрашивать об их боевых подвигах (которых ими совершено немало): скромны, хвастовства или хоть рисовки собой — не подметишь.
«Вот и слаженность у нас теперь в бою почему? В других расчетах каждый надеется, что он сделает что полегче, а другим — потрудней оставит. А нам что? Друг на дружку надеемся, за нас — никто! И нам отец говорил: «В куче, как веник, будет всем лучше, а по одному — наломают, всем хуже будет!» Так мы: «Давайте, братья, сделаем!» И уж на совесть. Где если машина засядет — «А ну! Давай!..» Надеяться на других не любим».
По уставу в минуту полагается выпустить десять мин, практически другие расчеты дают семь-восемь. А у Василия скорострельность достигает пятнадцати, а то и семнадцати мин. И бывали случаи — в январских боях по прорыву блокады — до восемнадцати мин «висело в воздухе». Это значит: когда первая мина, достигнув цели, взрывается, братья опускают в ствол миномета двадцатую, — а восемнадцать выпущенных летят одна за другой, приближаясь к цели. А когда затем разрывы чередой следуют один за другим, получается впечатление, будто заработала «катюша». Каждые три секунды — мина!»
На счету расчета Шумовых: до двух батальонов уничтоженных фашистов, десятки пулеметов, более двадцати минометов и орудий, двадцать девять дзотов и блиндажей. Их первый миномет за номером 1099 образца 1938 года хранится в военно-историческом артиллерийском музее Санкт-Петербурга.
Из шести братьев Шумовых трое погибли при освобождении Прибалтики. На родину, в Туву, вернулись Александр, Лука и Авксентий.
Командир легендарного минометного расчета братьев Шумовых, Александр, после ранения на фронте возвратился к своей мирной профессии и долгое время работал в типографии города Кызыла.
Память о доблестных земляках свято хранится на их малой родине.
Россия (Александр Прокофьев)
(Вступление к поэме)
Сколько звезд голубых, сколько синих,
Сколько ливней прошло, сколько гроз.
Соловьиное горло — Россия,
Белоногие пущи берез.
Да широкая русская песня,
Вдруг с каких-то дорожек и троп
Сразу брызнувшая в поднебесье
По-родному, по-русски — взахлеб;
Да какой-нибудь старый шалашик,
Да задумчивой ивы печаль,
Да родимые матери наши,
С-под ладони глядевшие вдаль;
Да простор вековечный, огромный,
Да гармоник размах шире плеч,
Да вагранки, да краны, да домны,
Да певучая русская речь!
Каждый день был по-своему громок,
Нам войти в эти дни довелось,
Сколько ливенок, дудочек, хромок
Над твоими лугами лилось!
Ты вовек не замолкнешь, родная,
Не померкнут веснянки твои,
Коль сейчас по переднему краю
Неумолчно свистят соловьи!
Все равно на тропинках знакомых
И сейчас, у любого крыльца,
Бело-белая пена черемух
Льется, льется — и нет ей конца!
Поэма (отрывки)
...
И старый вылез из саней,
И ко двору дощатому
Он впереди всех сыновей
Гвардейский шаг печатает.
И всё – сейчас, и всё – в веках,
И всё как полагается,
Кумачный флаг в его руках
Зарёю разгорается.
Гори, сильней зари гори,
Ведь за Россию гордую
Идут в поход богатыри,
За дольную и гордую.
Её мы призваны стеречь,
Её мы призваны беречь
От чёрного насилия.
А ну, держи, Фаддеич, речь,
Ты встал перед Россиею!
И вот он держит речь свою –
Семь слов, давно продуманных:
« Я нынче Родине сдаю
Полроты братьев Шумовых»!
И как река ломает лёд,
Так вышли пятеро в перёд!
Это было около Погостья,
У простого русского села.
Мины выли зло, точнее люто;
Как всегда, зловещ был их полёт
Харкал восемнадцать мин в минуту
Шумовский тяжёлый миномёт.
Всюду немцев жгли предсмертным страхом
Мины в пуд, но бог здоровья дал:
Их Василий Шумов прямо с маху,
Как картошку, с маху в ствол кидал!
Немцы лезли. Мать Россия слушай
Сердцем сёл твоих и городов!
Он на немцев в том бою обрушил
Полностью две тысячи пудов.
Чугуна и стали. Под Погостьем,
Там, где вьётся речка, словно плеть,
Всюду тлеют вражеские кости,
Как и полагается им тлеть!
Слава и почёт тебе, Василий,
За ухватку, силищу и стать.
От поляны «Сердце », от России,
От цветов, что будут расцветать,
От забавной речки, от дубравы,
Милых испокон – вековых лон
Всем вам, пятерым ребятам бравым,
От России – матери поклон.
От всего всесветного раздолья,
Над которым встанет синева...
За поляну « Сердце» билось болью
Сердце нашей Родины – Москва!
1943-1944 гг.
При подготовке публикации использованы материалы ИА «Тува онлайн»
